Мне нужно было
поймать машину вчера. Передвигаясь по городу, должен был успеть заскочить к
своим партнёрам - индусам - в их магазинчик. Подняв обе сумки, понял, что без
такси не обойтись...
Сел в первую
попавшуюся машину. Усевшись поудобнее, вытер пот со лба и повнимательнее
посмотрел на водителя. Редкий случай, когда тебя везёт не бомбила неясно какой
национальности. За рулём сидел старик. Как выяснилось позже, ему 87 лет.
«Удивительно, – подумалось мне, – он родился на год раньше Матери, в
22 году прошлого века».
Разговорились.
Николай Иванович оказался очень общительным, бодрым... Не хочется называть его
стариком. Вполне ещё в форме пожилой человек. В таком возрасте он живо
управлял своей "десяткой". И, хотя я пару раз напрягался во время езды – я
ведь сам водитель с 15-летним стажем – тормозил он немного рискованно, но
всегда вовремя.
Мы ехали не самым
коротким маршрутом. За беседой Николай Иванович периодически забывал, куда мы
едем. Я терял своё время, но торопить уникального водителя не стал. Бог с ним,
успею сделать свои дела. Говорили больше всего о политике. Люди того поколения,
как правило, уже не могут держать в себе возмущение по поводу нынешних времен.
Они строили страну
и отдавали себя без остатка. Их можно понять. Да и не нам судить людей того
поколения. Их так мало осталось сегодня. Они чаще всего сидят по домам или на
своих огородах, либо, того хуже, лежат по больницам. А здесь я встретил саму
историю своей страны в лице Николая Ивановича. Он с удовольствием рассказывал
мне о своей жизни. Удивился моему вопросу, когда я его спросил, сколько у него
было профессий?
— Как это, сколько? Мы учились чему-то одному и
всю жизнь посвящали себя делу, которому выучились.
Да, подумалось
мне, это мы сейчас перепробуем всяких работ. Здесь не так, там мало платят...
Так и бегаем по конторам. А они совсем другие. Вернее, это мы уже другие. Они,
если выбирали работу, то навсегда, если женились, то тоже навсегда. Они прошли
через эпоху, читая о которой, у меня мурашки по коже иной раз бегут. А они ещё
и добрым словом вспоминают своё нелегкое время.
Я слушал рассказ
Николая Ивановича и ловил себя на мысли, что беседую сейчас с тем тревожным
временем. Оно так и осталось на лицах наших стариков-ветеранов. Пройдя всю
войну, получив два ранения, Николай Иванович закончил своя войну в Кенигсберге.
Вернулся домой и продолжал строить свою страну. Он написал книгу воспоминаний,
в которой рассказал, как они воевали. Включил в книгу свидетельства своих
боевых товарищей.
Я выразил желание
прочесть его книгу. С детства эта тема мне близка. Книг о войне перечитано
много. Он удивился, услышав от меня такое. Спросил, почему я хочу прочитать его
книгу? Этот вопрос застал меня врасплох. Ну, конечно, они давно привыкли, что
сейчас никто не интересуется их жизнью, их подвигами, их временем. «Как
же, – ответил я, – ведь, это надо знать нам...».
Мы давно приехали,
куда мне было нужно. Но, как я мог просто уйти! Я смотрел в глаза этого человека
и не мог покинуть его. Он взял меня за руку. Мы сидели, и он продолжал
спрашивать меня, что для меня та война? Что я мог сказать ему? Моё поколение
знает другие войны, бестолковые и глупые. Та же война особенная. Я поблагодарил
его за эту победу, за всё, что они вынесли на своих плечах. Теперь уже я держал
его за руку...
Он не хотел
отпускать меня. Я видел, как ему приятно, что кто-то помнит, ценит их праведные
дела. И, наверное, особенно приятно, что кто-то из молодых ещё интересуется их
жизнью, подробностями. Так мы и сидели, продолжая смотреть друг на друга. Я
хотел было дать ему побольше денег, да передумал. Они не такие, они могут
обидеться. Лучше при встрече я принесу ему что-нибудь из своего магазина.
Мы условились
встретиться, когда я буду в его районе. Нужно будет и до встречи позвонить,
обязательно позвонить. Пусть этот звонок будет для него ещё одной приятной
минутой осознания, что о нём помнят. На прощание он мне сказал:
— Никогда не отдыхай, пока живёшь. Есть
возможность что-то делать – делай. Не страшно, что не досыпаешь. Сделай в
этой жизни, сколько сможешь. Работай, сколько хватит твоих сил. Тогда и жизнь
будет долгой и полной...
Сегодня я
разговаривал с Валерией Ивановной из Санкт-Петербурга. Созвонившись с
Анатолием, услышал и её голос. Много приветов получено мною от этой женщины. Я
не встречался с ней, но столько внимания и добрых слов передаёт мне постоянно от неё Анатолий! Она также принадлежит к тому поколению, жившему, когда сплошной мрак
окутывал нашу страну. Валерия Ивановна – сахаджа йогиня. Со своим супругом
они сегодня вместе с нами следуют за Матерью.
Пройдя блокаду...
Блокада Ленинграда. Мы уже не задумываемся, что означают эти страшные слова. А они выжили в те бесконечно холодные, бесконечно голодные и страшные дни
и ночи. И сегодня есть такие, как Валерия Ивановна. Вместе с нами они идут по Пути самопознания, становления. Казалось бы, им уже уготован Рай, но они
остаются в настоящем. Их прошлое имеет право быть с ними, но они совершают ещё
один подвиг.
Я привык к лестным
словам о Книге и в свой адрес. Но вот, слышать добрые слова от тех, кто прошёл
суровые годы войны, как-то неправильно, что ли... Мне ли принимать слова, которые
я должен говорить в адрес наших дорогих ветеранов? Если они и видят здоровое
зерно в ком-то из нас... Разве они связывают это с собой? Они даже и не
допускают подобное. А ведь, это их гены в нас. Это их выносливость сейчас
проявляется в нас. Это их смелость и мудрость находит выход через нас.
Я вспоминаю папу
Лены Горбачёвой. Он до последних дней оставался боевым, как и в годы войны.
Напичканный осколками, он никогда не унывал и жил полной, насыщенной жизнью.
Такие вот они, наши несгибаемые старики. Нам есть кем гордиться, есть!
Вспоминаю иногда свою бабулю. Она спала здесь, где я сейчас сижу за
компьютером. Её нет уже несколько лет. Но ещё не так давно я поддерживал её
хрупкое тело, ведя ночью в туалет. Она уже мало что понимала в последние годы.
Иссохшее маленькое тельце...
Это сложно –
ухаживать за немощными стариками. Моя мама уже не выдерживала, когда бабушка
потеряла разум. День и ночь нужно было следить за ней. Это тяжелее, чем смотреть
за ребёнком. Запах, грязь, травмы... А я даже был рад, что есть возможность
искупить теперь свои грехи за все обиды, по глупости причиненные когда-то.
Теперь я был со своей бабулей и делал для неё всё, что было нужно. И когда Душа
оставила её беспомощное тело, я подошёл к своей бабушке, воспитавшей меня. Её
маленькое тело покоилось бездыханно на кровати.
Пока мама с врачом
оформляли документы, и пока не приехала машина, я принёс портрет Матери. Стоя
перед телом бабули, я разговаривал вслух. Зная, что она сейчас слышит и видит
меня, показал портрет и попросил ничего не бояться. Напомнил, что говорил ей о
Матери. Портрет Матери аккуратно стоял рядом с её иконками все последние годы. Я
наклонился и поцеловал её родные руки, которые заботились обо мне с самого
моего рождения. Поцеловал её ноги, которыми она прошла такую нелёгкую жизнь...
Сегодня мы встали
на смену старшему поколению. Мы не строим страну, мы растим свои Души и спасаем
этот Мир. Наша роль не преувеличена и не приуменьшена. Мы лишаем себя гордыни и
принимаем всё, что было до нас. Мы помним и уважаем всё, что было сделано до
нас с любовью. Им было сложнее во сто крат, мы же растём в парниковых условиях.
И хорошо бы молодежи чаще обращать внимание на неприметных пожилых людей на
улицах. Хорошо бы смотреть в эти уставшие глаза, на эти натруженные руки и не
забывать. Никогда не забывать...
Октябрь 2009 г.